Обзор пастырско-богословского, литургического и эпистолярного наследия святителя  Афанасия (Сахарова)

21 июня  Русская Православная Церковь  молитвенно чтила память всех  святых, в земле Русской просиявших. Как известно, служба этому празднику была составлена священноисповедником Афанасием (Сахаровым), епископом Ковровским. Магистрант Николо-Угрешской православной семинарии иерей Михаил Кризина предлагает вашему вниманию комментированный обзор его пастырско-богословского, литургического и эпистолярного наследия .

В 1997 г. издательство Новоспасского монастыря опубликовало кандидатскую работу святителя Афанасия «Настроение верующей души по Триоди Постной»[1].

В этом сочинении святитель, избегая академического изложения материала, творчески пытался описать догматическое содержание и нравственный настрой, передаваемые богослужебными текстами Постной Триоди. Для него было важно, чтобы исследование получилось доступным и ясным именно для простого человека. При написании своего труда архипастырь руководствовался следующим принципом: после прочтения сочинения человек должен испытывать нравственное воодушевление и сердечную радость, а не горькое разочарование, возникшее из-за непонимания текста[2].

Поэтому кандидатская диссертация святителя Афанасия серьезно отличалась от стандартных работ подобного типа именно своим практическим императивом: из-за этого страдало сама последовательность и научность представленного текста. Но, как верно заметил один из рецензентов исследования – ректор духовной школы епископ Феодор (Поздеевский):

«Несомненно только одно, что автор с особой любовью и задушевной нежностью читал песнопения Постной Триоди, умилялся душой, и содержание ее усвоил сердцем и передавал его хотя в бесхитростном, но довольно назидательном и толковом изложении»[3].

Этот труд святителя Афанасия во многом выражает богословско-пастырскую парадигму: именно богослужение способно указать человеку путь к нравственному совершенству и поддержать в нем стремление к достижению нравственного идеала посредством обращения к различным примерам библейской истории.

В 1946 г. Московской Патриархией была опубликована отредактированная святителем Афанасием Служба Всем святым, в земли Российской просиявшим. Это публикация положило начало празднованию памяти Всех русских святых во вторую Неделю по Пятидесятнице. Однако в данном варианте богослужения имеются существенные цензурные искажения, приведшие к тому, что в тексте отсутствуют какие-либо указания на Новомучеников и исповедников Российских. В 1995 г. издательство ПСТГУ опубликовало исправленные и дополненный вариант службы Всем святым в земле Русской просиявшим[4].

В этом гимнографическом труде святитель, сжато излагая житие различных русских святых, перечисляет их основные нравственные добродетели и качества посредством которых они преуспели в своем служении и достигли евангельского совершенства.

Важнейшим источником для данного исследования являются письма святителя Афанасия (Сахарова) к разным лицам. Святой исповедник состоял в переписке со многими видными церковными деятелями своего времени, архипастырями, священникам, светским ученым и обычным людям.

Среди корреспондентов святителя были и два патриарха – Алексий (Симанский) и Пимен (Извеков), известные церковные иерархи – митрополиты Мануил (Лемешевский), Нестор (Анисимов) и многие др.

Но не менее ценной является его переписка с простыми людьми, помогающая лучше понять нравственные проблемы и переживания, свойственные церковной жизни того времени[5].

Сама по себе переписка святителя Афанасия является уникальным памятником эпохи. Эта уникальность определяется объемом, содержанием и количеством лиц, участвующих в этой переписке. Сохранилось около 3000 письменных экземпляров.

Святитель Афанасий в силу своего дружелюбия и открытости умел общаться с людьми. Поэтому, где бы он не находился: в ссылке или заключении, во главе епархии или на церковно-приходском служении – всегда рядом с ним находились люди, для которых общение с архипастырем являлось важнейшим событием их жизни. Это дружеское общение благодаря переписке не только не прерывалось, но и становилось более сердечным и открытым. Общение со святителем искали и те, кто помнил его архипастырское служение на Владимирской кафедре, и соузники и бывшие ссыльные, с которыми он вместе отбывал «наказание», и представители различных православных общин и действующих храмов. Более того, он переписывался и со знакомыми своих друзей и близких, которые тоже нуждались в пастырском окормлении и назидании. Все эти люди видели в святителе Афанасии мудрого наставника, способного дать совет по любому насущному вопросу церковной жизни[6].

Переписка со многими корреспондентами отображают различные периоды жизни святителя. Вероятно, одно из самых ранних воспоминаний принадлежит воспитаннику Владимирской духовной семинарии, А.Н. Свирелину, который, ссылаясь на рассказ своей матери, пишет: «Она вспомнила разговоры в нашем доме в далеком прошлом (1904-1908 гг.), когда мой папа служил в Шуйском духовном училище. За чайным столом Владимир Дмитриевич Крутицкий восторженно отзывался о мальчике Сереже Сахарове как об одном из примерных учеников, достойных для подражания»[7]. Упомянутый А. Свирелин занимался составлением исторической летописи Владимирской семинарии и высылал святителю Афанасию различные сведения о выпускниках этой духовной школы. Кроме того, Свирелин являлся местным церковным краеведом, исследующим монастыри и храмы Владимирской области, где совершали свое служение различные архиереи. Всеми этими сведениями он делился со святым исповедником.

Святитель Афанасий лично занимался поиском старых знакомых, выживших после ссылок и тюрем, вел активную переписку практически со всеми сокамерниками. Он общался не только с верующими людьми, но и с теми, кто испытывал нужду в средствах и утешении. Тяжелые условия тюремного быта унесли жизни многих друзей и знакомых архипастыря. Он с горечью переносил любую новую утрату и искренне переживал за тех, кто не мог сообщить ему о своем бедственном положении:

Многие люди в результате продолжительных тюремных сроков теряли близких и друзей, которые из-за боязни общественного порицания отказывались от них, переживали семейные кризисы, а также имели проблемы со здоровьем. Поэтому характер переписки в основном был печальный: люди находились в тяжелом депрессивном состоянии, которое образовалось благодаря долгим физическим и нравственным страданиям. Да и самому святителю Афанасию отнюдь было нелегко, но его письма являли подлинную христианскую любовь к людям и дарили им силы, помогающие стойко нести свой нравственный подвиг. В этих письмах раскрывается подлинно высоконравственный образ архипастыря, поддерживающего отчаявшихся и сомневающихся, а также родственников замученных исповедников веры, будущих пастырей Русской Церкви, не побоявшихся принять сан в годы советского атеизма.

Особенно остро проблема иерархической преемственности переживалась в различных религиозных общинах, которые отказались принять церковно-государственную политику патриарха Сергия. В связи с тем, что большинство пастырей и архипастырей были погублены или еще находились в заключение, в этих общинах господствовали псевдо-эсхатологические убеждения, уверенность в скором приходе антихриста, превратное понимание текстов Священного Писания.

Святитель Афанасий переписывался и с представителями этих общин, которые жаловались ему на отсутствие постоянного духовного руководства в условиях нового этапа гонений на Церковь со стороны светских властей. Общая религиозная обстановка вызывала уныние: разоренные и уничтоженные храмы, постоянные унижения и притеснения, пастырское нерадение и безволие. Люди остро нуждались в опытном духовном руководстве: узнав о епископе Афанасии от своих друзей и знакомых, многие участники этих «подпольных» религиозных групп обращались за советом и наставлением именно к нему.

Святитель Афанасий, как мог, препятствовал набиравшей серьезные обороты тенденции, направленной на искоренение церковности, несущей в себе связь многих поколений, между живыми и усопшими людьми, между живущими и их святыми родственниками. Он настоятельно просит своих собеседников заниматься усердным поиском утраченных святынь – икон, мощей, предметов церковной утвари. Во многих старинных русских городах по его просьбе разыскивают информацию о памятниках церковного искусства и древнерусского зодчества.

Сейчас практически все обнаруженные письма Ковровского исповедника опубликованы в следующих сборниках: «Молитва всех вас спасет: Материалы к жизнеописанию святителя Афанасия, епископа Ковровского» (составитель, предисловие и примечание О.В. Косик. М., 2000), «Собрание писем святителя Афанасия, исповедника и песнописца» московского издательства «Правило веры», 2001 г. Другие сборники составлены на основе указанных изданий.

«Письма разных лиц к святителю Афанасию (Сахарову)» (в двух томах) ценен тем, что дополняет раннее опубликованные письма самого святого исповедника и помогает исследователю лучше ознакомиться с контекстом двусторонней переписки.

В переписке с профессором Д.П. Огицким[8], опубликованной журнале Московской Патриархии в 1997 г., святой архипастырь обсуждает ряд важных нравственных вопросов, касающихся внешнего вида и поведения православного пастыря. При знакомстве с перепиской необходимо учитывать ее личный характер: ни сам святитель Афанасий, ни Д.П. Огицкий, конечно, не думали, что их письма будут опубликованы. Поэтому некоторые высказывания и суждения носят довольно резкий и нелицеприятный характер.

Например, собеседники обсуждают т.н. культ волос. Д.П. Огицкий выступает против этого злоупотребления, справедливо относя его к категории религиозных предрассудков: подобная карикатурная волосатость основана на ложном, народном представлении об образе пастыря, который должен иметь нечесаные косички и грязные ногти. Однако внешность определяет не только поведение человека, но и сам его образ мысли[9].

Излишний волосяной покров, наоборот, отпугивает человека от священника, а в конечном итоге и от самой Церкви. По мнению профессора Огицкого в Церкви должно быть все прекрасно, в т.ч. и внешний вид священнослужителя. Не нужно своей неопрятной внешностью давать лишний повод для поругания Церкви[10].

«Я боролся с неверием». Следственное дело по обвинению епископа Афанасия (Сахарова)[11], опубликованное О. Косик в Богословском сборнике в 1999 г. Данный труд представляет собой расшифрованную стенограмму следственного дела святителя Афанасия. О. Косик снабдила историческим и контекстуальным комментарием.

Святитель Афанасий свидетельствует о своей верности Христу и Его Святой Церкви. Он признает себя виноватым только в том, что боролся с неверием.

Однако при канонизации архипастыря возникла определенная нравственная дилемма: как правильно оценивать и давать комментарий материалам, содержащимся в архивной базе Федеральной службы безопасности. Ведь архивные документы НКВД как исторический источник не являются достоверными. При изучении подобного рода документов следует принимать во внимание только те факты, которые расходятся с общими принципами и упоминаются вопреки его интересам.

Как показывает О. Косик, следователи при составлении протокола допроса старались придать ему как можно больше обвинительных тональностей. Сам святитель Афанасий описывал этот бюрократический механизм в обращении к наркому внутренних дел: следователь записывал показания подсудимого не точно с его слов, а придавал им совершенно противоположный смысл. Наиболее ярко это иллюстрирует следующий пример: простое перечисление фамилий превращалось в список преступной организации, в состав которой входили сам епископ Афанасий как глава, а остальные – как подчиненные[12].

В 1936 г. Ковровский исповедник подписал приговор, составленный именно таким образом. В 1957 г. на основании этого приговора он получил отказ в реабилитации. В следственном деле святителя Афанасия указывалось, что в протоколе прошлого обвинения содержится указание о том, что гражданин Сахаров открыто выражал свое нелояльное отношение к советскому правительству, т.е. стоял на стороне оппозиционного епископата, боровшегося за сохранение старорежимных устоев[13].

В 1957 г. святой архипастырь отказался от своих прошлых показаний, которые его заставили под давлением подписать. Сам святитель как-то упоминал, что не знает, почему он в 1937 г. подписал этот протокол[14]. Вероятно, архипастырь не был знаком с советской порочной практикой фабрикации следственных дел посредством их сознательного искажения. Святой исповедник, не ознакомившись внимательно с материалами дела, просто подписал его.

Подобный способ «подделки» следственных документов был весьма распространенным в 1930-е годы.

Святитель Афанасий с особой ревностью относиться к такой важной теме как поминовение усопших. В своем фундаментальном труде «Поминовение усопших по Уставу Православной Церкви»[15] с пастырско-богословской точки зрения раскрывает православное понимание вопроса о поминовении усопших: он не только дает литургические разъяснения отдельных моментов богослужебной и практической стороны вопроса, но и призывает своих читателей заботиться о местах погребения усопших, а также напоминает им о необходимости соблюдения нравственных норм, указанных в Евангелии и Священном Предании Церкви.

Сам труд впервые был опубликован заграницей, в «Вестнике Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата». На протяжение всего 1969 г. он публиковался отдельными частями в различных номерах этого журнала. Первый фрагмент был опубликован в № 66, а последний – в № 89-90.

В России книгу впервые издали в Санкт-Петербурге, в 1995 г. Данное издание отредактировано и дополнено различными письмами Ковровского исповедника, адресованными близким людям[16]. В 2005 г. издательство «Общество любителей православной литература» опубликовало только сам литургический труд[17].

В этом труде содержится свойственная всем литургическим сочинениям святителя Афанасия мысль о том, что уставное богослужение имеет большое нравственно-педагогическое значение.

Но это сочинение еще примечательно тем, что в нем содержатся рассуждения святого исповедника о загробной участи человеческой души: она переходит в другую жизнь с окончательно сформировавшемся духовно-нравственным направлением или  к благу, или ко злу. Согласно мысли святителя, то нравственное состояние, с которым душа усопшего переходит в иной мир, является определившимся и завершенным: после кончины не может быть ни покаяния, ни исправления.

Таким образом, святитель Афанасий в своих трудах, помимо литургических тем, рассматривает различные богословские вопросы, особенно уделяя внимание этическим проблемам своего времени. Как замечательно сказал уважаемый святителем Афанасием архимандрит Софроний (Сахаров): «вечная жизнь – это духовная жизнь. Вечность – это мир чистой мысли и нравственности в их нераздельном единстве»[18].

 

 

[1] Настроение верующей души по Триоди Постной. М., 1997.

[2] Славы Божия ревнитель: Жизнеописание и труды исповедника епископа Афанасия (Сахарова)… С. 45.

[3] Ректора академии епископа Феодора <отзыв> О сочинении студента Сахарова Сергея на тему: «Настроение верующей души по Триоди Постной» // Богословский вестник. 1913. Т. 1. С. 382-384.

[4] Служба всем святым в земле Русской просиявшим. М.: ПСТГУ, 1995.

[5] Мартьянова С.А. Художественная литература, ее место и роль в наследии епископа Афанасия (Сахарова) URL: http://www.vladkan.ru/articles/17170401e.html (дата обращения 15.04.2020).

[6] Рябова Г.И. Владимир в письмах святителя Афанасия (Сахарова) // Образ Родины: содержание, формирование, актуализация. Материалы III международной конференции. М., 2019. С. 169-172.

[7] Письмо Свирелина А.Н. № 3. Около 27 апреля 1957 г. // Письма разных лиц к святителю Афанасию…

С. 344-345.

[8] Переписка Д.П. Огицкого с епископом Афанасием (Сахаровым) // Журнал Московской Патриархии. М., 1997. № 7. С. 66-80.

[9] Переписка Д.П. Огицкого с епископом Афанасием (Сахаровым)…. Там же. С. 73.

[10] Там же. С. 74.

[11] «Я боролся с неверием». Следственное дело .по обвинению епископа Афанасия (Сахарова) / Публ. О. Косик // Богословский сборник ПСТБИ. Вып. III. М., 1999. С. 228-257.

[12] Молитва всех спасет. С. 206.

[13] Молитва всех спасет. С.213.

[14] Там же. С. 212.

[15] О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата, 1969. № 66. С. 103-129; № 69. С. 38-63; № 70-71. С. 182-214; № 73-74. С. 91-111; № 75-76. С. 227-239; № 77. С. 76-94; № 78-79. С. 178-188; № 85-88. С. 201-274; № 91-92. С. 203-214; № 93-96. С. 159-181; № 89-90. С. 117-129.

[16] Афанасий (Сахаров), еп. Поминовение усопших по Уставу Православной Церкви. СПб., 1995.

[17] Афанасий (Сахаров), свт. Поминовение усопших по Уставу Православной Церкви. М., 2005.

[18] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг Богопознания. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2010. С.231.